Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

акаши/куроко; реклист (1)

★ "The Winner Takes it All" от readerofasaph (романс; после матча Ракузан-Сейрин Акаши и Куроко застревают во временной петле)
★ "No Different" от triste (сборник драбблов)
★ "rumor has it" от jarofclay (секретные агенты!ау; однажды Аомине узнает, что Куроко спит с Акаши)
★ "French Pressed, No Cream or Sugar" от brioche (кофешоп!ау; Куроко устраивается на работу в кофейню)
★ "ringo" от fetishfuels (у Акаши тяга кусать тех, кто ему нравится)
★ "Sneak Peek Into the Daily Life of Akashi and Kuroko" от EzzyDean (сборник драбблов)
★ "The Puppeteer’s Shadow Master" от Blossom (преканон; все не то, чем кажется, особенно Куроко)
★ "heart breaker" от Bondmaiden (постканон, ангст; Акаши с нимбом принуждения очень хочет Куроко себе. Очень)
★ "and so, the journey of life begins anew" от Bondmaiden (ау; бог Куроко влюбляется в свое творение, Кисе не помогает)
★ "the emperor's dilemma" от Bondmaiden (романс; сначала все было хорошо, но больше никакой Тейко)
★ "shall i compare thee to a summer's day" от Bondmaiden (ау; Куроко в Ракузан, все счастливы)
★ "near decadence" от siderum (сборник драбблов)
★ "One Friday afternoon at Maji Burger" от bunnybreath (безудержный флафф; однажды команда Ракузан появляется в Токио)
★ "Akaholic" от bunnybreath (безудержный флафф; на новогодней вечеринке был алкоголь)
★ "Winning Wars" от stormiscoming (романс; разыскивается Куроко Тецуя за кражу сердца Акаши Сейджуро)
★ "Home" от tatapioca (флафф; Акаши учится расслабляться)
★ "Priorities" от tatapioca (флафф; Акаши не выиграть у Куроко)
★ "He's Only Human" от Erina (ангст; Акаши неизлечимо болен, но лучше бы кто-нибудь умер)
★ "Measured In Heartbeats" от kiteflower (ау; принц Акаши ищет того, кто может починить его сердце)
★ "the price of sand" от antagonists (ау; бариста Куроко замечает странного клиента, все очень странно)

@темы: don't fuck with kuroko tetsuya

---

ДЕАНОН КК

ДРАББЛЫ G — PG-13:
Все, за что меня разыскивают (Хелен Блэкторн/Клэри Фрей, PG-13)

ЧЕЛЛЕНДЖ G — PG-13:
Unchain Me (Джонатан Моргенштерн/Клэри Фрей, фанмикс, G)

ДРАББЛЫ R — NC-21:
Твоих мерцаний переливы (Камилла Белькур/Тесса Грей, R)

МИНИ R — NC-21:
Светозарный (Изабель Лайтвуд/Клэри Фрей, R)

ЧЕЛЛЕНДЖ R — NC-21:
Her tears are poison (Камилла Белькур, фанмикс, R)

@темы: .txt, destruction was their element, and then satan said “let there be a skip limit and no back button on 8tracks”, демонический сифилис

---

ДЕАНОН ГОТГ

КОМАНДА, ТЫ КОСМОС, ТАНОС, ФЕНИКС, И ПРОГРАММА ЗАЩИТЫ СВИДЕТЕЛЕЙ БРАЙАНА МАЙКЛА БЕНДИСА
Шла писать Питер/Ричи. Очень заметно.

Круг опоясывает Землю (драббл, 2 лвл)
Вот розмарин — это для памятливости: возьмите, дружок, и помните (драббл, 2 лвл)
Queen you shall be (мини, 2 лвл)
Дайте мне свои руки (драббл, 3 лвл)
Но ненасытившаяся (драббл, 3 лвл)
Сестра (драббл, спецквест)

А также: оформление визитки, беттинг, шибари волосами, Капитан Инцест

* деанон по авторам; деанон по квестам

@темы: .txt, мрвлфмл, no one will save the marvel universe

---

шуунеки реклист

★ "a princess is not the one who sleeps" от spidersrorg (у Канеки проблемы со сном, а Хинами больше некому позвонить)
★ цикл "complex anatomy" от angrytourist (ау; выйдя из больницы, Канеки встречает не Тоуку, а Цукияму)
★ "waste not, want not" от Ataraxia (у него нет сердца, значит, нет и боли)
★ "You Are What You Eat" от saezutte (Цукияма предлагает себя Канеки, Канеки соглашается)
★ "delicate" от CuddleFuddle (пвп, пост-Аогири)
★ "I'll Come Undone" от AnakarayaSlytherin (Торс!Цукияма, спойлеры всего, романтикщит по меркам гулефандома)
★ "Harvest" от NanakiBH (пвп; Канеки пахнет как девушка-гуль, у Цукиямы свои идеи по этому поводу)
★ "six months to fix it (a lifetime to fuck it up)" от angrytourist (пвп; у Канеки проблемы со с... погодите)

@темы: tokyo ghoul

---

скайподраббл

А все потому что твитлонгер не работает. Напиши драббл НЕ НА ФБ про ужасные, красивые, оставшиеся лет пятьдесят назад в олдскуле и море боли отношения.
Еще Трикстер предложил мне дорожку из фреймов. Когда-нибудь я в припадке сделаю пост про них и про все.

брюс уэйн/хелена уэйн, 103 слова

чувство, что он забыл и не может вспомнить, давит ему на голову. что-то? кого-то? брюс скрупулезно перебирает факты (всегда факты), а давление все усиливается. тень мигрени, исчезнувшее воспоминание.
бэтмен - величайший детектив, но он не знает, что искать.
наконец мультивселенная трескается, и они - не только брюс, они все - ловят по своему отблеску.
он видит что-то в улыбке селины, имени охотницы, старых, когда дик еще был подростком, фотографиях. игра рассудка, крошечная боль. достаточно раскрыть её, как трещину, и брюс узнает (как "хел" легко срывалось с языка, как шел снег в их общее рождество, какой она была, как с ней было), но он оставляет тени теням.

@темы: dc, .txt

---

дочитала "город небесного огня"

1

Эмму поймали на третий день. Обезоружили и спеленали, как младенца; она закричала, увидев Кортану в руках не-Эндрю Блэкторна, и он, скривившись, велел заткнуть ей рот кляпом.
Аликанте все еще горел: пламя с неохотой догладывало руины. Стеклянные башни пали первыми, сделавшись водой и обратившись в пар. Эмма успела это увидеть, прежде чем Хелен заставила их с Джулсом бежать. Смерть не вышла за пределы города.
Темные протащили её по чистым от дыма улицам. Их Эмма больше не узнавала. Везде бродили Темные, как вороны по кладбищу. Вне Аликанте Джулс оставался в безопасности, пусть он не пойдет за ней, пусть сдастся. Эмма предпочла бы, чтобы её пытали, а не сделали Темной. Быть может, повезет освободиться и забрать с собой нескольких тварей.
- Опусти её.
Она узнала голос и заледенела от ненависти. Себастьян Моргенштерн разглядывал Эмму, точно щенка выбирал. Позади него, кутаясь в траурный плащ с мазками копоти, стояла Королева.
- Выходит, ты последняя из Карстейрсов, - сказал Себастьян. - По крайней мере, их тех, что здесь были.
Эмма захотела плюнуть ему в лицо, но давилась кляпом. Как было бы сладко забрать с собой эту тварь.
- Так даже интереснее, - он повернулся к Королеве. - Ты действительно хочешь её? Здесь есть и более послушные.
Она опустила капюшон и тряхнула головой, освобождая волосы. Её улыбка, обращенная к Себастьяну, была как искрящие угли.
- Вытащите кляп, - приказала Королева и прошла вперед. - Привет, Эмма.
Сухое горло не могло протолкнуть звуки. Королева, расценив это по-своему, подсказала:
- Обращайся ко мне как тебе привычнее.
Эмма сглотнула и прямо встретила её взгляд.
- Привет, Клэри.

2

Они сидели на бортике фонтана и бросали в воду цветы из свадебных украшений. Чаша его до краев была полна лепестками, белыми, розовыми и лиловыми. Клэри пожалела, что нельзя забраться с ногами. Она подобрала юбку, золотым хвостом стелющуюся по траве, и отпустила последний цветок. Вдалеке слышались смех Вэл и раздраженный мамин голос.
- Значит, наш мальчик сбежал со свадьбы, - сказал Джонатан. - Как это на него не похоже.
- Перестань, - вздохнула Клэри. - Мы вместе так решили.
На жаре её клонило в сон. Она опустила руку в воду и поболтала, вызывая маленький шторм.
- А я уже привык к мысли звать тебя миссис Эрондейл. Принял, что каждому племяннику нужно будет подарить по роялю и смирительной рубашке и...
- Джонатан!
Клэри плеснула на него водой с пригоршней лепестков, и он засмеялся. Вид у него был откровенно довольный.
- Тебе от меня так просто не избавиться, Кларисса.
- Тогда я обречена.
Она закрыла глаза и подставила лицо солнцу. На внутренней стороне век вспыхнули красные звезды. Мама молчала, теперь что-то едва слышно говорил Люк.
На ужин будет свадебный торт.
- И за что я тебя люблю? - пробормотала Клэри.
- У тебя просто нет выбора.
Ухмыльнувшись, Клэри вытянула руку и столкнула Джонатана в фонтан. Брызги окатили её с головой.

@темы: .txt, капитан инцест, destruction was their element, демонический сифилис

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

эта ебаная обложка

Эта ебаная обложка и злоебучий романтикщит с братской любовью, что б её разорвало.
Доброе утро, Кекс.

(Надеюсь, Альнаира Земли-2 сделала это лучше)

Название: Также чист как и я
Пейринг: Дик Грейсон/Джейсон Тодд
Кросспост: AO3

1 040 слов

i

В Боготу его отправил Рой. Надвинув козырек кепки на лицо, он развалился в кресле и сверкал кошачьей своей ухмылкой.
— Пустяковое дельце на одного, — радостно сказал Рой, — все, как ты и хотел.
— Давай, вали все на меня, — пробормотал Джейсон.
У Роя на коленях лежал и искрил полусобранный робот. Моргнув светящимся красным глазом на Джейсона, он пискнул и вдруг стал дымиться. Рою было лень тянуться за отверткой, он аккуратно переложил робота на стол и ухмыльнулся еще поганее.
— Значит, Богота, — сказал Джейсон.
— Ты же любишь торговцев оружием.
Торговцев оружием, торговцев людьми, торговцев наркотиками — у него было большое сердце. Он прикинул, сколько времени все займет: был риск столкнуться с Леди Шивой, работающей в этом регионе, а уж с ней Джейсону пока меньше всего хотелось встречаться.
— Идет. И вот что, Рой.
— Что?
— Не таскай сюда котов, — строго произнес Джейсон и, не выдержав, засмеялся.
Ухмылка Роя перекосилась и пропала.

ii

На закрытых мафиозных вечеринках он чувствовал себя как рыба в воде. Лига учила его убивать на виду, Бэтмен учил его запоминать информацию, и теперь, проходя мимо гостей, Джейсон держал в уме выжимки из досье, полученных Роем. В старые добрые времена он бы, пожалуй, прикинулся официантом, но после Криминального Синдиката, разъевшего семьи тот тут, то там, остались незаполненные лакуны.
Даже в чертовой Колумбии слышали о Красном Колпаке.
Он был с открытым лицом, в костюме, с небрежно ослабленным узлом галстука. Бокал в его руке едва заметно подрагивал. Без шлема Джейсон парадоксально чувствовал себя голым. Целью был чилиец по имени Угарте; низкорослый и жилистый, с ниткой усов, он цедил шампанское и заглядывался на красотку в белом.
Вскоре они стали подниматься наверх. Джейсон подождал немного и пошел за ними. Девушка в белом пьяно смеялась, опираясь на Угарте, он нырнул рукой в разрез на её платье. Они ввалились в комнату, и, Джейсон, любезно улыбаясь, придержал дверь.
— Позволите? — проговорил он на испанском и зашел внутрь.
Угарте он вырубил первым. Из мутного взгляд девушки сделался трезвым и злым, но скорости реакции ей недоставало. Она обмякла на ковре, и Джейсон повернулся к Угарте. Раньше ему нравилась медитативная медлительность, в которую можно было обернуть дело — до ебучей амнезии и всех её последствий. К тому же, за подставной девицей должны были наблюдать, так что Джейсон управился быстро. Выходя, он запер дверь и повесил табличку «Не беспокоить».
В коридоре было чисто. Джейсон вернулся вниз за новым бокалом и для вида поговорил с кем-то из людей Димитрова. Галстук, почти развязанный, болтался яркой лентой, на рубашке были пятна от пролитого вина. Парень из обслуги, приняв Джейсона за пьяного, предложил вызвать ему такси и проводить до выхода.
Пошатываясь, он вышел наружу. Ночь была сухая и холодная, в темноте небоскребы неуловимо напоминали готэмские. Джейсон оглядел разноцветную реку автомобилей, обтекающую фонтан, и заметил парковщика. Он стоял неподалеку, и лицо его скрадывали тени, особенно густые из-за яркого света.
У Джейсона сильно, в один миг заболела голова.
Парковщик повернулся к нему, и он с болезненным узнаванием увидел его лицо и глаза, непросто изменить взгляд, так сказал когда-то Бронзовый Тигр.
— Подожди, — беззвучно проговорил Дик.
Джейсон с силой обмотал кулак галстуком и ушел в темноту.

iii

Ричарда Джона Грейсона похоронили рядом с родителями. В старые добрые времена он лежал бы на кладбище Уэйнов, как Джейсон, но после Криминального Синдиката каждая шавка по всей ебаной стране знала, кто такой Найтвинг.
Он не приехал на похороны. Память о той неделе сбоила и подергивалась рябью, как помехи в телевизоре. Джейсон помнил Кори, сидящую рядом с ним на пляже, её волосы, красные в сумерках, и собственное тупое оцепенение. Потом ему несколько раз снилось, как Талия раскладывает на кровати фотографии с Диком — трупом Дика — и её руки в длинных белых рукавах порхают над развороченной грудной клеткой.
Теперь Джейсону хотелось орать и смеяться. В его голове сидело знание о том, что в семье со смертью все довольно хреново, он сам был живое доказательство.
Теперь он — убедился, и его прошибло этим, словно электрошоком.
В отель Джейсон добрался на исходе ночи. Он знал, что за ним идут, и от этого волоски на шее вставали дыбом. В номере Джейсон стащил с себя пиджак, швырнул на кровать и открыл окно. Смертельно хотелось курить, он вытащил сигареты и задымил в ночь. Скоро из неё появился человек и мягко спрыгнул на подоконник.
— Джейсон, — позвал Дик негромко.
— Грейсон, — выплюнул он и больше не смог ничего сказать.
Дик выглядел иначе, старше и будто бы выше. Его волосы были совсем короткими. Он переоделся и стал похожим на наемника. Смотрелось занятно.
— Когда ты вернулся, — сказал Дик, — у меня, наверное, было такое же лицо.
Джейсон не хотел знать, как выглядит со стороны. Он уставился на Дика, подошедшего совсем близко.
— Ты работаешь на Шахматы? — спросил Джейсон. — Дик Грейсон, шпион, который меня поимел, кто бы мог подумать.
— Неважно на кого.
— Да, это ведь засекречено.
Дик прищурился и вдруг широко улыбнулся, от этой из всех прочих его улыбок всегда несло чем-то маниакальным.
— Девчонка с Угарте была из твоих?
— Может быть, — ответил Дик.
Джейсон выдохнул и сказал хрипло:
— Покажи мне.
Глаза Дика блеснули, как монеты для покойников. Он снял ремни, обхватывающие его крест-накрест, потянул вверх футболку. На левой стороне груди змеились, переплетаясь, уродливые яркие шрамы, похожие на жгуты, стянувшие кожу над сердцем.
— И Лютор… — Джейсон не договорил, касаясь их раскрытой ладонью.
— Да, — сказал Дик.
Он замер под его рукой. Джейсон осторожно прижал ладонь, чувствуя сбившийся, неровный стук сердца. Дернув углом рта, он медленно провел пальцами по животу, до ремня штанов. Дик шумно вздохнул, и движение мышц отозвалось в Джейсоне тяжелым жаром. Он скучал, он пиздец как скучал на самом деле. Это бесило и выматывало в равной степени.
Дик поймал его за воротник и притянул еще ближе, так, что они почти столкнулись носами, и поцеловал.
— Неплохо для мертвеца, — заметил Джейсон и, сделав подсечку, повалил Дика на кровать.
— Могу сказать то же самое.
Джейсон попробовал шрамы языком, и Дик вздрогнул, застонав сквозь зубы. Он схватил его за волосы, несильно потянул, отстраняя, и погладил по шее. Джейсона чуть не перемкнуло от прикосновения перчатки к коже.
— Не снимай, — сказал он, сглотнув.
Дик не собирался. Они поменялись местами — теперь он прижимал Джейсона к кровати, прихватывая зубами кожу на шее, и вел рукой по голому животу, издевательски поддевая ремень. В глазах чернело от острого, продирающего удовольствия, и когда Дик наконец обхватил его член, Джейсон прошипел проклятия вместе с его именем.

iv

— Скоро День Поминовения, — сказал Джейсон в спину уходящему Дику.
Он остановился и чуть повернул голову, улыбаясь.
— Ну, я теперь шпион, — и добавил: — Я тебя найду.

@темы: dc, .txt, personally victimized by jason todd

---

вот что было на втф

ДЕАНОН КОМАНДЫ ЭРРОУ

Хочу сказать спасибо касту, Иисусу и Академии, вечерам командных фанмиксов, Вертиго (Графу), Вертиго (не Графу), Ра'с аль Гулу, на которого всегда можно свалить все что угодно, Острову и флэшбэкам из Лоста, сериалу "Спартак", флэшекапитану Рэб, команде, воттке, Анатолию и отечественной попсе девяностых и нулевых.

ПРОЩНЩНОСТЬ!



Название: Утонуть - есть немало путей
Пейринг: Хелена Бертинелли/Лорел Лэнс
Саммари: Это было даже забавно — болтать с убийцей в маске, которая могла передумать и немного пострелять. Очень в духе новой трезвой жизни Лорел Лэнс.

1462 слова

Теперь Лорел была осторожна. Она оставила за собой старую квартиру, но избавилась от всех вещей, способных снова засадить её за решетку или дать возможность шантажа. Навредить отцу. С помощью Джоанны Лорел устроилась в Глейдс; там, в полуразрушенных трущобах, было безопаснее, чем дома. Никаких похищений посреди ночи, никаких разгромов (перерыв дольше месяца уже повод задуматься). Вытравливая из себя зависимость от беленьких таблеточек, Лорел передумала о многом. Она отрезвела так резко, что все вокруг сделалось слишком четким, болезненно острым; её опять качнуло в другую сторону, ах, эта Лорел не может найти баланс, даже если ткнуть в него носом.
Возвращение Сары принесло что угодно, кроме радости. Злоба обманутой сестры и подружки накапливалась, пока не мутировала в хороший, мотивирующий гнев.

Когда Охотница сбила её с ног в переулке за офисом окружного прокурора, Лорел была готова.

*

Она читала дело Хелены Бертинелли. Трупы убитых мафиози громоздились у порога её отца, спрятанного сначала полицией штата, а потом ФБР. Копы сэкономили бы кручу времени, сил и своих же жизней, если бы дали Бертинелли закончить начатое. Лорел знала, что та остановится только после пули в голову, в конце концов, она была такой же.
Охотница, Хелена Бертинелли, стояла над ней в переулке и целилась из арбалета.
— Привет, — сказала она дружелюбно.
— Привет, — ответила Лорел. Сапоги промокли, когда она упала, и между пальцев теперь была холодная жижа. Видит Бог, сейчас это волновало её куда сильнее, чем перспектива истечь кровью под окнами бывшей работы.
Охотница подождала реакцию, усмехнулась и убрала арбалет.
— Ты Лорел Лэнс. Мы встречались с одним и тем же парнем.
— Дай угадаю, — Лорел встала и поморщилась, — вы с ним тоже плохо расстались.
— Вроде того. Прости, не смогу оплатить тебе химчистку. Все копы в городе разыскивают меня, — она помолчала. — Или разыскивали. Пока меня не было, тут многое изменилось.
— Ты даже не представляешь.
Это было даже забавно — болтать с убийцей в маске, которая могла передумать и немного пострелять. Очень в духе новой трезвой жизни Лорел Лэнс.
— Капюшон еще в городе, — утвердительно сказала Охотница.
— Теперь его называют Стрелой. И знаешь, — вдруг добавила Лорел, — он теперь не один.
— Тем лучше.

*

Это не стало началом прекрасной дружбы или чего-то такого. Несколько дней спустя Лорел проснулась от звона разбитого стекла и, схватив ружье, вошла в гостиную. На полу, держась за плечо, сидела Охотница, из-под пальцев у неё текла кровь.
Лорел принесла аптечку и бутылку виски.
О нет, не стало.
— Меня зовут Хелена, — еле ворочая языком, пробормотала Охотница. Бледная, с залитым потом лицом, она смотрела на Лорел огромными, почерневшими от боли глазами. Тени размазались второй маской. Но почему-то такая, раненая и грязная, она была красивее, чем та фарфоровая принцесса с фото в деле. И все еще могла её убить.
— Я знаю, — сказала Лорел и выпила сама.
Это определенно стало чем-то большим.

*

Через пару недель квартирка в Глейдс сделалась чем-то вроде базы. Лорел почти перестала бывать дома; пару раз она заметила парня Теи, Роя, неподалеку, и этого хватило, чтобы залить паранойе полный бак топлива. Рой вел к Олли, а Олли… Он был с Себастьяном, Сарой и всеми теми, от кого Лорел хотела избавиться.
Хелена осталась у неё.

*

— Кто такая эта Канарейка? — спросила она однажды.
Лорел так сильно прикусила щеку, что почувствовала вкус крови. Лица Сары на фотографиях не было видно, но она ухмылялась ей, это точно.
— Говорят, она связана с какой-то международной лигой убийц, — наконец ответила Лорел. — Мой отец что-то говорил такое… Лига Ассасинов? Как из компьютерной игрушки.
Хелена, стоявшая у неё за спиной, вздохнула. Она склонилась ниже, и крест выскользнул из выреза майки, задевая плечо Лорел.
— Я встретила одного парня в Готэме, — медленно проговорила Хелена, — он очень ими интересуется.
Лорел изучила её достаточно, чтобы различить в спокойном голосе предвкушение. Оно значило «я нашла тебя», оно значило «хорошей охоты» и новых мертвецов наутро.
Наверное, стоило устраивать вечеринки с текилой, но Лорел твердо решила бросить пить.
— Так ты была в Готэме?
— Да. И когда я закончу, — Хелена убрала крест, коснувшись шеи Лорел, — то вернусь туда.
Она вытащила сумку с костюмом Охотницы на середину комнаты и стала переодеваться. Под майкой у неё ничего не было, и Лорел обнаружила, что разглядывает крест, легший между грудей, и острые розовые соски, и… Она с усилием моргнула и отвернулась.
— Лорел?
Её кинуло в жар, и она несколько раз глубоко вздохнула.
— Что?
— Мы бы могли поехать в Готэм вместе.
Лорел посмотрела снова. Хелена, полуодетая, заплетала волосы и улыбалась.

*

Когда она забирала вещи из старой квартиры, то встретила Олли. Он стоял в дверях с этим своим новым мрачным выражением лица и модельной щетиной. Лорел обошла его и вызвала лифт.
— Лорел, — страдальчески произнес Олли, — я должен кое-что тебе сказать.
Ей вдруг вспомнился Томми, их последний разговор, его последний взгляд. Раньше бы это загнало Лорел в компанию антидепрессантов, но сейчас она чувствовала только усталость. Томми, и Олли, и Сара — все то, что сжирало её этот год и еще пять лет. Пора заканчивать с ними.
— Нет, — сказала она.
— Это насчет Себастьяна Блада.
Пора заканчивать с этим городом.
Лорел повернулась и стала спускаться по лестнице.

*

Фрэнка Бертинелли нашли прибитым к стене камеры. Он был распят, точно Христос, а перерезанное его горло раскрылось вторым ртом, усмехнувшимся маленькой армии полицейских и лично Стреле.
Хелена вернулась утром. Её шатало, точно пьяную; она упала на кровать и тут же заснула. Лорел осторожно сняла маску и смыла маскировку, нежно касаясь век и скул. Хелена была такой же, как в день, когда её ранили, бледной и одуревшей от боли. Она проспала до вечера. Все это время Лорел просидела на кухне, вертя в руках телефон с десятком пропущенных звонков от Олли и отца.
Увидев Хелену, державшуюся за стену, она нерешительно улыбнулась.
— Привет.
Ей не ответили. Хелена налила себе остатки утреннего кофе и выпила залпом. Руки её заметно дрожали.
— Хелена.
Она с преувеличенной осторожностью поставила кружку и медленно села. Прядь спутанных темных волос прилипла к щеке, как пучок водорослей. Губы сжались в тонкую белую линию.
— Хелена, — снова позвала Лорел, и та рассмеялась.
Черные огромные глаза сделались похожими на провалы. Хелена смеялась и качала головой, а когда заговорила, голос её был сдавленным и сиплым, точно после удавки.
— Все должно было закончиться. Я убила его, и все должно было закончиться. Это он во всем виноват, он и его проклятая семья! Но и тут папочка сумел все разрушить. Я должна была… — она замолчала и посмотрела на свои руки.
В белом исказившемся лице Хелены Лорел увидела себя.
— Нет, — проговорила она мягко, — не должно было. И не закончится, потому что на самом деле ты считаешь виноватым не своего отца.
— Замолчи, — прошептала Хелена.
— Ты считаешь виноватой себя.
— Заткнись!
Она бросилась на Лорел и скинула её на пол, та зашипела, ударившись затылком.
— Знаешь, откуда мне это известно?
Хелена дала ей пощечину. В голове зазвенело.
— Да заткнешься же ты наконец! — прорычала она, склонившись к Лорел.
— Я чувствовала то же самое, когда мой парень погиб под завалами, пытаясь спасти меня.
Хелена замерла. Вот оно.
Лорел потянулась к её бескровным губам, положила руку на спину, не давая уйти. Хелена удивленно выдохнула, дернулась, но ответила на поцелуй. Лорел почти слышала, как бешено бьется её пульс. Хелена отстранилась, тяжело дыша, и поцеловала Лорел сама, прикусив нижнюю губу.
Боль влилась в тяжелое, жаркое возбуждение. Хелена расстегнула куртку, но руки еще плохо её слушались. Лорел помогла ей, погладила грудь сквозь ткань лифчика, задевая твердые соски. Хелена тут же стащила его и, голая по пояс, прижалась к ней, потерлась бедрами.
— Эй, — она погладила Хелену по щеке, — снимай все.
Хелена послушалась, глаза у неё были темными и одурманенными. Под цепочкой, обхватившей шею, билась жилка. Крест теперь лежал между лопаток; Лорел провела от него линию вниз по позвоночнику. Хелена выгнулась под ладонью. Лорел уложила её на груду смятой одежды, погладила живот, припала губами к теплой солоноватой от пота коже.
— Остановишься, и я точно тебя убью, — сбивчиво прошептала Хелена.
Лорел не собиралась. Она склонилась над ней, щекоча дыханием кожу на внутренней стороне бедра и улыбнулась, когда её требовательно потянули за волосы. Хелена вздрагивала и приглушенно стонала. Приподнявшись, Лорел заменила язык пальцами, задвигала рукой быстрее и жестче. Новый ритм ударил в голову ей самой. Она была готова кончить только от одного вида раскрасневшейся, сжимавшейся вокруг её пальцев Хелены. Лорел сжала бедра и расслабленно выдохнула. Хелена, дрожа, закричала за них обеих.

*

Потом они перебрались на кровать. Лорел слушала ровное дыхание спящей Хелены и смотрела в темноту за окном. Через пару улиц, она помнила, должна была светиться вывеска клуба Verdant.

*

Лорел Лэнс вылетела в Нью-Йорк вечерним рейсом. На автовокзале её ждала Хелена, покинувшая Старлинг-Сити сутками раньше. Вместе, утром следующего дня, они приехали в Готэм. Там шел мелкий серый дождь, прохожие сталкивались друг с другом огромными черными зонтами, и казалось, что по улицам текло море.
На такси они доехали до центра города. Лорел, задрав голову, разглядывала мокрых уродливых горгулий. Забрав у неё сумку, Хелена вдруг застыла и раздраженно вздохнула. Из черного моря зонтов к ним вышел парень в синей толстовке.
— Привет, — сказал он жизнерадостно, — ты вернулась.
— Какого черта ты здесь делаешь? — разозлилась Хелена.
Парень улыбнулся Лорел. Из-под синего капюшона торчали влажные темные вихры.
— Меня зовут Дик.
— Дина, — ответила Лорел и тоже ему улыбнулась.

Название: Плохие дни
Пейринг: Оливер Куин/Тея Куин

215 слов

Бывали дни, когда Тея считала, что Олли не вернулся. Его тело опустилось на дно морское; мягкие ткани и мясо объели рыбы, кости занесло песком.

Олли умер, а его лицо взял себе кто-то другой, с темным цепким взглядом, шрамами от пуль и ножевых ранений, и следами сломанных костей. Он двигался не так, улыбался не так, говорил не так; глупо ждать, что пять лет выживания на необитаемом острове не изменят человека, но это был не Олли, почему же никто, кроме неё, этого не видит?

Он не вернулся, он вместе с папой, и тени кораблей плывут над их головами.

Это были плохие дни и ужасные ночи. Ночи, когда Тея обхватывала ногами не-Олли, и он держал её легко, как пушинку, и двигался в ней резко и торопливо, вжимая в стену; когда она оседлывала его бедра, поднималась и опускалась на нем так медленно, что он почти рычал; когда он ласкал, целовал и вылизывал её всю.

И Тея никогда, никогда не открывала глаза.

Она ждала Олли, как и все пять лет до того, день за днем, ночь за ночью. Он обещал никогда её не оставлять. Ни о ком больше Олли так не заботился, никого так не любил.

Тея никогда не открывала глаза, но она слышала, как не-Олли хрипло выдыхает её имя; она звала его в ответ, и он возвращался к ней.

@темы: dc, .txt

---

не бб, не пвп, приквел санты

Название: Если сорвешь - сердце сожжет
Фандом: мрвл эйдж
Пейринг: Стив/Ванда
Саммари: Она появилась как морок, но оказалась настоящей
Кросспост: АО3

1 006 слов

Вода уже начинала остывать. Стив дремал, положив голову на бортик, травы вытянули из него усталость и обернули в сон. Воздух пах свежо и горько, от запертого окна тянуло дымом — во внутреннем дворе жгли костер. Темнота гладила закрытые веки, не обещая ни кошмаров, ни мыслей, в них превратившихся. Он слишком долго спал, Тень ничего ему не показывала.

Стив вздохнул, когда вода стала наливаться жаром. Он открыл глаза, приподнялся и увидел смуглую, унизанную кольцами руку, рисующую круги над его животом. Мокрый темно-красный рукав облепил запястье.

— Ванда, — произнес Стив, имя вышло укоризненно и тепло, как замечание заигравшейся ученице. Она тихо засмеялась и села сзади, невидимая, но такая же настоящая, как каменный пол и вода, подогретая её колдовством.

— Что? — Ванда передвинула кувшин и встряхнула рукой, звеня браслетами.

Магия переливалась, как вода через бортик. Она затопила горечь трав — морской солью, тяжестью лириума — и Стив ждал, когда же проснутся вмурованные в стены Вейсхаупта ловушки, но они продолжали спать, признавая Ванду своей. Вся крепость была точно его продолжение, близнец души Первого Стража.

— Кэрол написала мне о том, что случилось в Киркволле, — сказал Стив. Дрема ушла, но он вновь опустил голову, разглядывая сводчатый потолок. — Твои сыновья славно развлеклись, подпалив задницу рыцарю-командору.

— Они все же мои сыновья, — улыбнулась Ванда. — И они выжили, а значит мои вдвойне. Но что же ответить, когда меня спросят, где я была все эти годы?

— В постели Первого Стража?

— Все восемнадцать лет? Даже Первому Стражу стало бы скучно. К тому же, тогда ты им еще не стал.

Одну руку Ванда опустила ему на лоб, другой провела по волосам, пропуская короткие, едва отросшие пряди сквозь пальцы. От неё шло ласковое, успокаивающее тепло, и вся она казалась мягкой и неопасной, помилуйте, какой же вред она может принести, невероятно абсурдная идея. Но Стив слишком хорошо помнил затянутые алым глаза, такие яркие, словно вся кровь, использованная Вандой в заклинаниях, влилась в этот цвет. Глаза и чудовищное в нездешней своей красоте лицо, и трупы, и то, что он должен был её остановить, но оставил жить, бывший храмовник — одержимую.

Восемнадцать лет. Скольких людей она убила? Убивала ли? Помнит ли сама, куда пропала на все эти годы? Каждому Ванда говорила разное, если правду не знает Пьетро, то она неизвестна никому. Стив записывал все эти смерти, реальные и возможные, на свой счет, потому что не умел по-другому, и долг следовало кормить.

— Перестань об этом думать, — Ванда погладила виски, касаясь там, где начал биться пульс. — Я бы выдумала Демона Сожаления для тебя и тебе подобных, они бы быстро завоевали Тень.

С её прикосновениями возвращалась дрёма. Стив тряхнул головой, уходя от рук Ванды; с внутреннего двора донеслась разбавленная хохотом брань. Он был хозяином Вейсхаупта уже около восьми лет, с тех пор как решил покинуть Мстителей и начать играть всерьез. Формально Серые Стражи не влияли на политику, свободные от Церкви и светской власти, но именно нейтралитет давал им силу. Они были свободны от вечной войны между магами и храмовниками, принимая и тех, и других; всех — чтобы сделать их кем-то новым.

Из-за проклятия Красного Черепа, погрузившего его в сон, Стив старел медленнее, и скверна в крови мало проявляла себя. Но когда-нибудь, пусть даже через полвека или сотню лет, настанет пора уходить на Глубинные Тропы, и он должен успеть все, что запланировал.

Для этого Стиву нужна была Ванда. Для этого и он был ей нужен.

Три года назад она появилась близ Блуждающих Холмов как морок, но оказалась настоящей. Отряд Стива попал в ловушку; с отрядом гарлоков шли трое огров, и он тогда подумал, что твари, должно быть, утащили косситок из Кундалона. Двоих Стражи с трудом, но прикончили. Стив добил щитом эмиссара и едва увернулся от брошенной в него глыбы. Лучник промазал. Огр, заревев, бросился к Стиву, но вдруг замер, шкура его пошла трещинами, точно кусок породы на каменоломне. Новая стрела попала в раскол, и он с грохотом разлетелся на обломки.

Маг из отряда лежал на земле, тяжело раненый. Стив пошел к нему и краем глаза заметил ярко-красное пятно. Лучник потянулся к колчану. Стив тряхнул головой, решил, что не успел все-таки уклониться от последнего заклинания эмиссара, но женщина в алом плаще из его кошмаров открыла лицо и заговорила с ним.

Он теперь совсем не знал Ванду, что вело её — демон ли, собственное ли безумие, по каким дорогам она ходила, прежде чем вернуться. Пьетро, ослепленный любовью, не видел в сестре перемен, либо был самым зрячим из них всех.

Стиву надоели эти мысли. Он отмахнулся от них, встал, расплескивая воду, и потянул Ванду к себе. Она упала в ванну, вскрикнув от неожиданности, намокшая длинная юбка мешала ей двигаться. Пошатнувшись, рядом упал кувшин, чудом пустой, и Стив с Вандой расхохотались. Он помог ей стащить мокрую тряпку, она обхватила его ногами, все еще смеясь, и поцеловала. Стива наконец перестало волновать что-либо, кроме изгиба шеи под губами, движений бедер, и когда он пришел в себя, вода остыла во второй раз.

Ванда отстранилась. На мгновение лицо у неё стало одновременно как у старухи и юной девушки, возраст размылся, и было в этом что-то неживое, будто во сне. Стив подумал об иллюзиях, наводимых магами крови, о том, как искажается обличье одержимых, о Демонах Желания с сиреневой кожей, тяжелыми витыми рогами и цепочками на сосках.

— Знаешь, Стив, — проговорила, отведя взгляд, Ванда, — я чувствую Древнего Бога, что заточен прямо под нами. Он прекрасен и чист, скверна еще не изуродовала его, но это то, чего он хочет. Преобразиться. Освободиться. Я могу сделать так, что он будет ждать еще долго.

— Потому что этого хочу я, — сказал Стив.

— Потому что этого хочешь ты.

Снаружи весело, азартно кричали. Ванда поднялась, натянула мокрое еще платье и поставила кувшин обратно. Браслеты с нежным звоном перекатывались на её руках. Она выпутала серьгу из волос, беззвучно ругаясь. Стив угадал хвост Думата, вытерся насухо и тоже стал одеваться.

От луж на полу тянулся пар. Стив выглянул в окно — вокруг костра синим цвели плащи Стражей, бегали, гоняя мусор, собаки. Пламя дробилось длинными золотистыми лентами, как детская игрушка.

— Магнус собирается идти на запад, — сказала Ванда. — Он поведет с собой все Братство, но мы с Пьетро останемся здесь. Думается, мы будем не одни.

Она беспечно улыбнулась. Запах трав настойчиво отдавал лириумом. Собаки залаяли, им вторил сенешаль, выговаривая новичкам.

Стив прислонился лбом к стене и закрыл глаза.

@темы: dragon age, .txt, there is no defense against the scarlet witch's HEX!, no one will save the marvel universe

---

пока эрроутим доебашивает третий лвл

На мрвл сикрет сейтн Кекс заказал "адический психоделический джен про семейку Максимовых в целом" и "Тедди/Билли/Томми"; я подумала: да боже мой, кого я обманываю и ушла дрочить на карту Тедаса.

Название: Ведьмина кровь
Фандом: мрвл эйдж
Персонажи: Томми/Билли/Тедди, Максимовы, камео камео камео
Саммари: Билли была нужна его, Томми, помощь. Он не привык разбрасываться внезапно обретенными братьями. Ну а то, что Билли ждал его в заднице Архидемона, которая, может, когда-то и считалась лучшим городом мира, но теперь стала задницей, было меньшей из проблем. Все в том коротком, сбивчивом письме орало об этом.
Кросспост: АО3

4 468 слов

Корабль назывался «Мадригал», и несчастливое это имя странно ему подходило. Он пережил годы штормов и коварства сегеронских рифов, искусавших каждый дюйм досок, но их, как удачная карта в плохой партии, перекрывали два побега от кунари. На память о последнем у капитана остался шрам через все лицо, он был похож на полумесяц, выведенный дрожащей рукой.

Всю неделю Томми ходил любоваться на «Мадригал». Она — капитан сказал, что это она, оставь свою сухопутную чушь, мальчик, — была прекрасна. Томми засматривался на носовую фигуру, мачты, багровые в закатном солнце, убранные пока паруса. Полжизни пересекая Тедас по суше, он открыл в себе тягу к морю и подумывал наняться на какое-нибудь судно. Здесь, в Риалто, у него было много знакомых.

Но их тех, кто не боялся идти к Минратосу, только один.

На юге настали темные времена, на севере они были такими уже четвертую сотню лет. Томми, выросший на границе с Тевинтером, в Старкхевене, за детство наслушался всякого. Слухи о новых атаках кунари мешались с вылазками охотников на рабов, маги крови, случалось, резали глотки храмовникам, те в отместку хватали невинных; словом, это была обычная для Тедаса жизнь. Всякой дряни хватало и между Морами.

Капитан тоже был старкхевенцем, Томми смутно его помнил. Тогда, конечно, Джон Уокер, один из пресловутых Мстителей, еще не обзавелся ни кораблем, ни шрамом. Теперь он шел морем и до южного Ферелдена, и до самого Андерфелса сквозь пограничье, Томми не знал, что из этого хуже. Может, то, что он собирался сделать сам.

Билли позвал его. Билли была нужна его, Томми, помощь. Он не привык разбрасываться внезапно обретенными братьями. Ну а то, что Билли ждал его в заднице Архидемона, которая, может, когда-то и считалась лучшим городом мира, но теперь стала задницей, было меньшей из проблем. Все в том коротком, сбивчивом письме орало об этом.

— Мне плевать, зачем это тебе, — сказал капитан Уокер, принимая деньги. — Даже не пытайся рассказать.

Томми прикусил язык. Он в последний раз прошелся по твердой земле Риалто (не в том смысле «последний», но лучше бы ему и правда пару лет в Антиву не возвращаться), посмотрел вблизи на украшавшую нос королеву Мадригал, в честь которой назвали корабль. Мечи, пронзившие её грудь, были сделаны просто мастерски. Ножи, спрятанные под курткой Томми, отозвались предвкушением, он просунул руку и погладил один через ножны.

Скоро.

Скоро они будут в Минратосе и обязательно кого-нибудь продырявят. У Томми по-другому не выходило, у Билли тоже; их роднили почти одинаковые лица и эта треклятая удача.

Глядя на удаляющийся город, он вытащил письмо из кармана и осторожно разгладил смятый уголок. Там было всего три слова.

Я нашел её.

***

На третью неделю пути Томми предал свою мечту о море и оставил её умирать. Он забивался в угол, выделенный ему за бочками с грузом, и дремал, надеясь скоротать так время. Под веками, в зыбкой, отсвечивающей зеленым мути, лихорадочно метались человеческие фигуры. Они то пикировали вниз на птичий манер, то бросались друг на друга с яростью мабари. Старый учитель Томми называл это танцем смерти; выражение так обесценилось, что больше не несло вложенной в него красоты. Но, пожалуй, что-то еще оставалось.
Старик был Вороном. Крылья ему давно обломали, но свернуть шею не позаботились. Он вытащил Томми из Старкхевена, протаскав сначала через всю Вольную Марку, а потом и через Антиву, где наконец подавился зерном, но перед этим успел научить его ошметкам своего ремесла. Томми сбежал, забрав деньги и перевязь с ножами из драконьей кости. Они стоили дороже всех монет в кошельке, и тех, что лежали в сундуке хозяина гостиницы, и всей гостиницы.

Вскоре Томми раздобыл карту Тедаса и стал отмечать свой беспорядочный путь красными стежками по телячьей коже. Он был в Ривейне и Тевинтере, Неварре и Орлее; прибившись к отряду исследователей, хотел пройти Ферелден под землей, но гномы развернули их. Потом за ним погнались люди банна, и Томми, успев лишь издали увидеть знаменитое озеро Каленхад, рванул на север, пересек море и оказался в Киркволле.

И вот там он уверился, что никакого всеблагого Создателя не было и нет, есть только тот сукин сын, что повелся на сладкий голосок Андрасте. Иначе бы Томми, возлюбленное создание его, не влип с таким размахом.

Когда «Мадригал» еще не обогнула Ривейн, он сидел наверху и разглядывал новых пассажиров. Можно изменить лицо, но забыть о походке или манере смеяться, жестах настолько привычных, что перестаешь их осознавать. Во всех женщинах и мальчишках Томми пытался узнать леди Кэтрин, но рядом не было чернокожего ривейнского громилы, и постепенно он успокоился. Вернее, забил одну тревогу другой.

Он плавал в своих зеленоватых, пахнущих водорослями снах, воспоминаниях, ярких и уже потускневших от времени; слова из письма ложились поверх точно клеймо.

Я нашел её.

Томми не мог понять, плохо это или очень плохо, отголосок нервической энергии Билли поднимал забытые, раздражающие его-нынешнего мысли. Они царапали нутро, как яд Воронов из баек старика. Наконец Томми, ругаясь, вылез из своего закутка, влажный воздух облепил его вторым слоем одежды. Волны бежали в три стороны от «Мадригал»; вокруг бесконечно разливалось море, и близкое побережье Тевинтера воображалось плохо.

На верхней палубе он столкнулся с помощницей капитана. Она была высокой и худой, как палка, с наголо обритой головой, мочку уха оттягивала грушевидная серьга, пестрое тряпье болталось на ветру. Томми слышал о ней, впрочем, как и о половине команды Уокера. Былая их слава осталась в сплетнях и пыльных листовках.

Лунный Дракон повернулась, и Томми увидел, что у неё нет второго уха.

— Видел Белый Пик? — спросила она.

— Проспал.

— Верно, еще насмотришься. Он не такой высокий, как о нем говорят, — Лунный Дракон приставила ладонь к глазам, разглядывая залитый водой и небом горизонт. — Завтра пройдем рядом с Сегероном, так что готовься.

— Хорошая драчка только всех растрясет, — сказал Томми.

Она потрогала шрам на месте уха.

— Это уж как посмотреть.

***

Приют, где он провел детство, не принадлежал Церкви, и Томми считал это самой большой удачей в своей жизни. Дети, воспитанные милосердными сестрами, вызывали у него жалость вперемешку со злорадством: почти все они шли потом в храмовники или послушники, и ничего другого им не оставалось. Носясь как угорелый по городским улицам, Томми смеялся над их скорбными лицами. Он был оборванцем, таскавшим все, что плохо лежит, свободным как ветер, а они чахли в церковных стенах или подсаживались на лириум.
Уже в Киркволле Томми оценил, насколько подсаживались. Плохих храмовников в Тени драли молоденькие священницы, хороших — рыцарь-командор, а уж этих ублюдков ковали из сильверита. Их отряд тогда едва унес ноги.

Билли повезло дважды: его воспитала богатая семья, и он был магом в Тевинтере. Здорово пришибленным на голову, правда, но Томми считал, что это нормально. Временами. Пока Геенна Огненная не сносила весь проклятый квартал.

«Мадригал» благополучно прошла тевинтерские воды, Томми был немного разочарован. Пару раз ему все-таки казалось, что корабли кунари, неожиданно всплыв рядом, схватят их за задницы. После добрых трех недель пути «Мадригал» пришвартовалась в порту Минратоса. Не дожидаясь пинка капитана, счастливый Томми слетел на землю и помчался по улицам так, что воздух свистел в ушах.

Минратос, столица самого древнего и самого проклинаемого человеческого королевства, плыл в облаке влажной жары. Ближе к богатым кварталам становилось легче дышать, искусственная прохлада хранила стены домов от порчи. Томми перестал бежать, затем сбавил шаг; он никогда не терялся в незнакомых городах, будто какое-то чутье сродни магическому постоянно вело его.

От свежести садов, затопивших улицы, слегка кружилась голова, ароматы цветов ласкали, а не тревожили. Мимо Томми прошла рабыня-эльфийка, под рыжими косами золотом блеснул ошейник. Ветер, едва колебавший воздух, шевелил растоптанные лепестки амариллиса. Заметив вдалеке две фигуры, Томми остановился. Одна была маленькой, в развевающемся красном плаще, другая — много больше и силуэтом своим походила на огра или скорее на кунари, но в Тевинтере безопаснее было казаться порождением тьмы.

Та, что поменьше, бросилась к Томми, и он уже видел растрепанные темные волосы, перехваченные широким обручем, посох за спиной, улыбку, одновременно теплую, как нагретое солнцем море, и обжигающую, как раскаленный песок.

— Томми!

Он закрыл глаза и позволил брату себя обнять. Билли повис на нем, обманчиво слабый с виду, как все маги, но с ужасно цепкими руками. От него пахло мокрой после дождя землей и припарками из эльфийского корня. Ткань плаща была колючей на ощупь. Спохватившись, Билли отодвинулся, а Томми с преувеличенным недовольством начал отряхивать одежду.
Тедди, возвышавшийся рядом, ехидно улыбнулся.

— Я вижу, ты в порядке, — пробормотал Томми и спросил, нагнав бодрости в голос: — А что остальные?

Билли звонко щелкнул по пряжке, скреплявшей плащ на плече.

— Остальные? Кэсси дома, выхаживает отца, Натаниэль с ней. О Джонасе я давно ничего не слышал. А вот Кейт писала мне, что возвращается в Ферелден.

Томми снова позавидовал его умению называть леди Кэтрин просто Кейт. Он и сам, конечно, так делал, только вот она была равной Билли, дворянкой. И, судя по всему, Элай окончательно сделался при ней псом, потащился следом на юг. Томми подавил желание сплюнуть.

— Значит, мы втроем, — сказал он. Улыбка Тедди не спешила пропадать.

— Да, — кивнул Билли и показал рукой куда-то за розовые волны амариллисов. — Идем, тебе нужно отдохнуть, а утром все обговорим.

Томми не стал спорить. Он разгладил куртку над ножами и пошел за Билли; Тедди отставал от них на пару шагов, и поразительно мягкая его поступь была почти не слышна.

***

На твердо и ровно стоящей кровати лежать было непривычно. Томми раскинулся на ней морской звездой, сброшенные подушки валялись на полу. В высокие, от пола до потолка, окна задувал окрепший ветер, по саду, приглушенно переговариваясь, кто-то ходил. Ему показалось, что это Тедди, и он с раздражением велел себе наконец заснуть.
Последней связной мыслью было воспоминание о красном плаще Билли. Томми дернул ногой и рывком провалился в сон.

Разбудил его назойливый птичий щебет. Оказалось, он проспал до полудня; рабыня, тенью скользнувшая в комнату, принесла чистую одежду и передала, что Билли ждет в саду. Она была хорошенькой, смуглой, с удлиненными зелеными глазами, и Томми мимолетно ей улыбнулся. Потягиваясь, он дошел до сада, где между рукавами ручья накрыли стол. Билли одной рукой набивал рот сладостями, другой листал страницы какой-то книги, неподалеку, в глубокой тени, сидел Тедди и чистил оружие.

— Доброе утро, — сказал Томми, заглядывая брату через плечо. Билли засмеялся и накрыл страницу ладонью.

— Итак, — он потер нос и посерьезнел. — Ходили слухи, что Магнус и Мстители столкнулись в Орлее. Было много шума, позвали храмовников, но он успел уйти. Архонт Стрендж сказал, что это пустой треп, однако Магнуса действительно видели в Орлее. На границе с Андерфелсом.

— И? — Томми царапнул ногтями стол, в животе неприятно тянуло.

— Она была с ним, — выдохнул Билли. — Настоящая, не морок. Её магию ни с чем не спутать.

Он резко встал, чуть не столкнувшись с Томми носом, глаза его горели, из темных сделавшись ярко-синими.

— Алая Ведьма жива, — Билли улыбнулся, широко, с кипучей сумасшедшей радостью. — Наша мать жива!

Что б меня Андрасте поимела, подумал Томми.

Одно дело письмо, мечты, домыслы с бесконечными «если бы» и совсем другое — услышать вслух, подкрепленное доказательствами. Томми аккуратно обошел Билли, резко провел по волосам пятерней и сел прямо на землю.

— Андерфелс, — пробормотал он, — мы идем в Андерфелс.

Лязгнул металл, а потом Тедди заметил из своей тени:

— Мне это нравится не больше, чем тебе. Но чем быстрее мы отправимся, тем лучше.

Его глуховатый рокочущий голос странным образом успокаивал. Томми вздохнул и опрокинулся затылком в прохладную воду. По высветленному жарой небу ползли облака. Он думал о старых байках, пыльных листовках и ледяном взгляде капитана Уокера. Кэрол Дэнверс, спасшей их в Киркволле. Отсвет красного плаща Билли качался у горизонта.

— Иначе они переберутся через Донаркские джунгли, а там даже сам Создатель их не найдет, — удивительно спокойно произнес Томми.

Он поднял голову, встряхнулся, разбрызгивая капли воды во все стороны. Билли слабо улыбнулся.

Вечером они расстелили на столе карты. Змеился узор границ, разделенных морями; Андерфелс был на левом краю, страна степей и пепла. Томми прикидывал расстояние, запасы для них самих и коней. Темная, похожая на скрюченные пальцы клякса, обозначающая горы, цепляла взгляд. Высокомерие Магнуса было столь велико, что он мог пересечь их, прекрасно зная, что туда редко суются даже самые отчаянные храбрецы. Вместо этого он предпочел двигаться в другую сторону; никто не знал, насколько далеко простираются Донаркские джунгли.

Если Минратос казался задницей Архидемона, то к западу от Андерфелса не бывал даже кончик его хвоста. Земли, где могли бродить чудовища в сто крат ужаснее известных, но храмовники не властвовали над магами и не преследовали отступников. Даже Томми эта мысль по-своему очаровывала.

— Мы пройдем через страну, полную религиозных фанатиков, Серых Стражей и порождений тьмы, и все они будут пытаться отхватить нам яйца, — сказал Томми, подражая торжественности священниц во время служб. — Вот это приключение по мне.

По правде говоря, он мало боялся тварей или бешеных андерцев. Билли грезил встречей с Алой Ведьмой, одной из прославленных Мстителей; в Тевинтере охотно говорили о магах, свободно пользующихся своих силой. Но оставалось то, на что братец потрясающе искусно не обращал внимание.

Алая Ведьма, дочь Магнуса Ванда, их мать.

Она была одержимой.

***

С полвека Магнус имел Церковь в хвост и гриву. Он был величайшим отступником со времен… никого, наверное, и освобождал магов от гнета храмовников; болтали, что такую силу ему давали демоны. А еще, что он потомок Андрасте и летает на грифоне. Но была среди всех баек и достоверная правда: когда в Орлее впервые собрались Мстители, к ним примкнули дети Магнуса, Пьетро и Ванда, Ртуть и Алая Ведьма.
Они стали героями, спасали Тедас, о них пели песни в кабаках и трепались за пивом. Пока однажды демон, не то вызванный магией крови самой Ванды, не то явившийся из Тени за ними, не вселился в неё. Она убила своего мужа, нескольких друзей и пропала. На этом все слышанные Томми истории обрывались.

В Киркволле Кэрол Дэнверс, Мститель и капитан тамошней стражи, рассказала им кое-что. Когда все это случилось, проговорила она, сжав кулаки, Ванда была беременна.

Тени плясали на лице капитана Дэнверс. Она смотрела на огонь, и голос её казался очень старым:

— Никто не знает, но потом, когда все считали, что она погибла, Ванда родила близнецов. Магнус забрал их и отдал кому-то на воспитание. Я сама выяснила это случайно, — она обернулась и взглянула на них с Билли, покачав головой. — Дыхание Создателя, я просто не верю своим глазам.

Никто не верил.

Томми вот до сих пор.

— Разве у одержимых могут быть дети? — приставал он тогда к Билли, тот не отвечал, губы у него были бледными и бескровными.

Магнус забрал их, разделил и отдал. Маг очутился в Тевинтере, где правили древние законы, а ему не угрожали лапы храмовников. Не магу, Томми то есть, досталось место попроще. Богатый, прекрасный Старкхевен с его тугими кошельками и мраморными дворцами.

А теперь они собрались воссоединиться с семьей — безумной матерью, дедом на грифоне и дядей, чья репутация всегда была мутной, как вода в канаве.

Перед отъездом их навестил архонт Стрендж и о чем-то долго говорил с Билли. Томми заметил только его плащ, тоже красный, разливающийся фонтаном вина — или кровью из глоток рабов, вполне по-тевинтерски. Эти маги… Он тяжело вздохнул и стал смотреть на Тедди, похожего на гномью статую в полутьме коридора. Только вот каменные громадины не скалятся зубастой пастью.

Томми частенько забавлялся, воображая, чья кровь смешалась в Тедди. Порождений людей и кунари видели только духи в Тени, наблюдая за снами извращенцев, а ведь были еще и обитатели джунглей Пар Воллена, и варвары, и Андрасте еще знает кто, големы же как-то появлялись. Тедди, высоченный, с плечами как городская стена и кулаками точно эльфийские головы производил сильное впечатление. Томми понадеялся, что все просто убегут, побросав оружие, едва заметят его.

Когда архонт Стрендж прошел мимо них, лицо у него было такое, будто он уселся точнёхонько на собственный посох.

— Благословил, — тяжелым, как скала, голосом произнес Тедди, и до утра Томми не услышал от него ни слова.

***

В Андерфелсе шел дождь. Вода перелилась из влажного воздуха Тевинтера им за шиворот; чем дальше они отъезжали от границы, тем прохладнее становилось, начали пропадать деревья, а вот травы и низких чахлых кустарников стало больше. Иногда встречались черные, похожие на удары когтей полосы, ни былинки не росло на них. Томми слышал, что будет хуже. Даже сам Создатель не смог бы исцелить истерзанную скверной землю Андефелса.
Ночлег они нашли в первой же деревне. Билли убрал магический посох и красный плащ, дождь умело сделал из него усталого путешественника, мрачная рожа Тедди не вызывала желания ни о чем спрашивать, а Томми смутно помнил отрывки из Песни Света. Но крестьяне плевать хотели на них с верхушки своей церкви, первого из двух каменных зданий в деревне.

Вторым был трактир. Маленький и грязный, он, тем не менее, казался чрезвычайно уютным. Томми с наслаждением окунулся в сухое тепло. Огромная, почти с Тедди ростом трактирщица принесла хлеба и эля, а потом молока, которое Билли невозмутимо вылакал. Сидящий в углу старик хмуро на них поглядывал — Томми уже примеривался поизящнее его пырнуть — но тут двери распахнулись, и в таверну вошли Серые Стражи.

Полусонный Билли отставил кружку и вытянул шею, взволнованно раскрасневшись. Любопытство его было заразно, Томми тоже уставился на Стражей — двух седеющих, похожих точно близнецы мужчин и молодую женщину с посохом за спиной. В лице её было не то что-то кошачье, не то что-то эльфийское, тонкое и хищное. Она освободила из-под плаща светлые косы и, перехватив взгляд Томми, подмигнула ему.

Он стащил у Тедди эль, пожалев об оставшемся в Антиве бренди. Мечталось, что бутылка, словно заколдованная дева, будет ждать его до конца времен, но даже у великих героев тырили выпивку. Томми глянул на Билли и поскучнел: братец шептал Тедди на ухо, а тот улыбался, непривычно смягчившись. В пропахшем прогорклым маслом воздухе повеяло чем-то сладким. Томми мысленно сплюнул и упал в полудрему, зачарованный отблесками света на волосах женщины-Стража.

— … Магнус, — услышал он вдруг и заморгал, чуть не свалившись на пол.

Томми изо всех сил напряг слух, но голоса Стражей вновь слились в негромкий гул. Все в его голове вскинулось, как недокормленная охотничья собака. Послышалось? Вряд ли. Если во что Томми и верил, так это в совпадения. Приняв задумчивый вид, он пошел за новой порцией эля, обойдя стол Стражей.

— Первый Страж велел пропускать его, — с отвращением сказал тот близнец, что выглядел злее.

— Может, это и к лучшему, — отозвалась женщина.

— Не думал, что ты разделяешь идеи Магнуса, Илльяна.

Она положила руку на древко посоха.

— Я охочусь на порождений тьмы, маги меня не интересуют.

Томми очаровательно улыбнулся её затылку и с силой поставил кружки на стол, чуть не расплескав эль; Билли и Тедди отпрянули друг от друга.

Он вспомнил подслушанный разговор, когда вдалеке показались башни Вейсхаупта, главной крепости Серых Стражей. Белые стены сияли в свете солнца, проевшего дыру в облаках. Ветер разглаживал синие знамена, и грифоны на них выглядели так, словно вот-вот бросятся вниз с торжествующим клекотом. Томми вообразил, как из окон самой высокой башни смотрит Первый Страж Стив Роджерс, в славе переплюнувший Андрасте со всем её войском. Смотрит — и видит три ползущие на запад точки, позволяя им пройти, как некогда Магнусу.

Все это невольно напомнило Томми погребальное шествие. Длинный и скорбный последний путь до ложа из горящих дров.

***

Он снова плыл в зеленой мути, глядя наверх из её объятий. Солнце белым пятном расплывалось над толщей воды, водоросли встряхивали ил, дергаясь разбуженными змеями. Холод тронул спину, и Томми понял, что тонет, а не плывет. В тот же миг он почувствовал вкус речной воды, затекающей в горло. Легкие сдавило; Томми беспомощно забил руками, но вода мешала ему, водоросли хватали за волосы и одежду.
Белое пятно моргнуло, отдаляясь.

— Томми!

Он сделал отчаянный рывок наверх, но вода сгущалась расплавленным стеклом.

— Томми! — вновь позвали его, женщина позвала; он поначалу решил, что это Кейт, леди Кэтрин, но этот голос Томми никогда не слышал.

Ног коснулась ледяная вода, и тут его резко потянули наверх, вытащили к воздуху, выкачивая смерть из легких. Женщина обняла Томми, коснулась теплыми губами виска.

— Просыпайся, — шепнула она.

Отплевываясь, он вырвался из её рук и окунулся в темноту. Костер догорал, еле тлея пригоршней золота, и Томми скорее услышал, чем увидел. Рядом вытащил меч Тедди. Колдовской голубой огонь осветил лицо Билли, отблески выхватили из тьмы приземистые фигуры в странных доспехах. Вдали вспыхнул розовый свет. Билли зашипел, выставляя щит. Молния искрами разбилась о невидимую преграду.

— Порождения тьмы, — процедил Тедди.

Предвкушение боя захватило Томми. Привкус речной воды добавлял злости, и ножи, скользнувшие в руки, счастливо запели. Раньше он видел порождений тьмы только на картинках, а теперь они во плоти стояли перед ним, выползшие из-под земли ублюдки скверны. Подпитанный магией, меч Тедди окутался пламенем, Билли вскинул посох. Порождения тьмы бросились вперед — одни были изрублены, других отшвырнуло волной энергии, третьи булькали кровью, когда ножи полосовали их поразительно уродливые морды.

Тедди засмеялся, но вдруг охнул, и Томми, скосив глаза, увидел, как тот оседает на землю. Билли на мгновение застыл, шевеля губами, и чуть не пропустил удар. Но Тедди, даже раненый, все еще дрался, огромный и злой, как проклятый огр, которого тварям повезло не притащить с собой. Вот тут-то Серым Стражам и внезапно свалиться с неба, это была их работа и их страна, но темнота только плевалась голосами порождений тьмы, когда рядом вспыхивало колдовское пламя. Сильно запахло паленым.

Умирающий костер взметнулся столбом света. Билли направил посох вперед, мягкое спокойное лицо его сделалось маской жестокой радости.

— В сторону! — сипло крикнул Тедди, и Томми, узнав заклинания, с проклятиями отшатнулся подальше.

Геенна Огненная распустилась жадным, жрущим насекомых цветком, багровым, как глаза всех демонов в Тени.

Воздух оседал жирными хлопьями. Свет рассеялся, но лепестки пламени еще сжимались вокруг тварей. Те, что остались в живых, злобно кричали, а Билли уже устало опустил посох. Тедди бросил ему склянку с мерцающим лириумным зельем. Вопли порождений тьмы сделались громче, а потом слились в длинный бесконечный визг.

Стражи, пронеслось в голове Томми, но это были не они. Сверкнула новая молния. Двое, вынырнув из тьмы, обрушились на тварей, и вскоре все было кончено.

— Эй, а вы кто такие? — заорал Томми, заслоняя Билли и Тедди.

Не-Стражи выступили на свет. Он был огроменным, больше Тедди, словно застывшим между зверем и человеком, а она — худой и смуглой, с раскрашенным татуировками лицом.

— Не так нужно благодарить, — низким, грудным голосом проговорила женщина. Золотые змеиные глаза её сверкнули.

— Знать бы кого, — сказал Тедди.

Билли шумно выдохнул. Она повернулась к нему.

— Ты, я вижу, знаешь, кто мы такие. Ах, никакой тайны. Это даже скучно, не правда ли, Виктор?

— Мистик, — глухо произнес Билли, — ты Мистик, ривейнская долийка, а он Саблезуб, вы из Братства Магнуса.

Она шутливо поклонилась, рыжие волосы плеснули остатками пламени.

— Верно, Уильям из Минратоса, ученик Стивена Стренджа. И Томас из Старкхевена. И, — Мистик улыбнулась Тедди, — Доррек из Пар Воллена. Да, малыш, Магнусу известно многое.

— Чего же он хочет? — спросил Томми, готовясь, если понадобится, метнуть нож ей в глаз.

— Видеть вас, разумеется. Но она, — улыбка сделалась шире, налилась сладостью, — хочет видеть вас еще больше.

***

На рассвете Саблезуб сложил трупы порождений тьмы в кучу и поджег. Черная, в оплавленных доспехах пирамида дымилась и воняла; отравленная бесплодная земля отражала скверну, точно зеркало. Рана Тедди была неопасной, а вот коню Билли повезло в разы меньше — растерзанный, он хрипел, кося мутным глазом, и Томми пришлось его добить.
— Мы слышали о ваших приключениях в Киркволле, — сказала Мистик. Они с Саблезубом ехали на выродке бронто и виверны, который отчего-то звался лошадью. Наверное, потому что жрал траву и морковки. — А теперь вы промчались через треть страны, гоняясь за слухом. Вам либо отшибло мозги, либо вы просто внуки Магнуса.

— Ты сказала… — начал Билли, но Томми перебил его:

— Я думал, в Братстве состоят только маги-отступники, а вы на них не слишком похожи?

— На кого же мы похожи?

— Ты на долийку, а он на оборотня.

Мистик рассмеялась, за неё ответил Саблезуб. Для Томми стало открытием, что эта куча рыжеватого меха вообще умеет говорить.

— Оборотень — это она, — перекатывая рычание в голосе, пояснил он, и Мистик с улыбкой прислонилась затылком к его плечу.

Перевитая черными шрамами, вокруг простиралась степь. Несколько дней Томми не видел ничего, кроме травы, и в раздражении изводил Тедди. Ближе к городам белели руины, похожие на обломки непогребенных костей. Мистик велела их объезжать.

— Завеса тут держится на честном слове, — удивлялся Билли, с тревогой поглядывая на камни.

Раз за разом он пытался выспросить у Мистик о Ванде, но Томми отчаянно ему мешал. Им владело настойчивое желание перекинуть братца через седло и мчаться обратно в Тевинтер. Он злился на себя, на Билли с его упрямством, на бесстрастную рожу Тедди, на Мистик с её куском меха.

Он хотел видеть Ванду. Он не хотел видеть Ванду.

Он гадал, улыбается ли она как мать или как демон.

Наконец на горизонте показались далекие очертания Блуждающих Холмов. В редком травяном море вырос остов башни, у подножия её трепетали огни. Задремавший Билли резко проснулся и, высунув кончик языка, сотворил мерцающий зеленый шар, будто слепленный из десятка светлячков. Посияв несколько мгновений, он рассыпался, а то, что от него осталось, притянуло в сторону башни.

— Никогда не видел такой магии! — воскликнул Билли. Вид у него был до крайности взбудораженный.

Они подъезжали к башне, и нервозность все сильнее и сильнее грызла Томми за пятки. Когда стали отчетливо видны окошки и стянувшие осколки стен лианы, Мистик сделала знак остановиться. Она спешилась и почтительно склонила голову.

Томми посмотрел наверх и присвистнул.

Великий Магнус опускался к ним, паря в воздухе, лиловый плащ лежал красивыми складками, и Томми восхитился, представляя, какое влияние это все оказывает на простых людишек. Он подавил желание подмигнуть старику и сделал серьезное лицо. Магнус смерил его ледяным взглядом. Билли торопливо вышел вперед. Он волновался перед встречей только с одним человеком, и она ждала его в башне, на остальное было плевать.

— Магнус, — кивнул Билли, выросший в кругу надменных, как золотые индюки, архонтов.

— Уильям, — в тон ему отозвался Магнус, — и Томас. Добро пожаловать. Можете называть меня дедушкой.

— Может, как-нибудь потом, — вежливо сказал Томми.

Тедди фыркнул в голос. Дедушка Магнус перевел на него тяжелый царственный взгляд, отскочивший камешком от гномьей статуи.

— И Доррек, конечно.

— Все зовут меня Тедди, — улыбнулся он. Томми одними губами сказал: «Доррек», Тедди так же ответил: «заткнись».

Магнус отступил в тень башни. Не дожидаясь напутственной речи, Билли кинулся вперед так быстро, что Томми едва за ним поспевал. Последним степенно вышагивал Тедди. У входа в башню Томми обернулся — к Магнусу подошла Мистик и что-то ему говорила; издалека они походили на льва и его охотницу, такую же старую, как и он.

***

На ступенях сидел человек и чистил ногти ножом. Рядом лежал свернутый темно-зеленый плащ, из-под которого выглядывали сверкающие серебристые лезвия. Позади него вилась лестница. На запыхавшегося Билли человек не обратил никакого внимания. Его лицо было высеченной из камня маской скуки.
Томми разозлился.

— Эй, — начал он, но Билли положил ему руку на плечо, и злость подернулась корочкой льда.

— Эй? — человек поднял глаза, такие же голубые и насмешливые, как у самого Томми. Как у Билли, когда он не играл в хорошего мальчика. — Да уж, — сказал Пьетро по прозвищу Ртуть, бывший Мститель и их родной дядя, — у богов абсолютно нет чувства юмора.

— У тебя нет чувства юмора, — возразил откуда-то сверху женский голос, и Билли словно задохнулся.

Сначала Томми заметил вспышку красного. Она распустилась и залила ступени полой плаща — эти маги! — стекая с плеч темноволосой женщины. Её улыбка не принадлежала демону, не принадлежала матери, что Томми воображал себе, лежа без сна в приютской спальне.

— Ванда, — сказал он хрипло.

Она остановилась рядом с братом, сцепив руки. Её лицо было радостным и настороженным, и, во имя печени Андрасте, Томми подозревал, что оно у него такое же. Билли задрожал второй красной вспышкой, и Ванда, решившись, шагнула к нему. Они столкнулись не в объятии, а в небольшом землетрясении, увлекшем к себе и Томми. Ванда протянула свободную руку, и он сжал её, теплую и мягкую, с тонкими проступающими косточками.

Она обняла их обоих, крепко притянув к себе. Томми слышал, как часто бьется её сердце. Он был ненамного ниже Ванды, и, подняв голову, встретился с ней взглядом. Не демон и не мать — почти мать — священная цель для Билли, призрак для Томми.

Ванда позвала их по имени, и он узнал её голос.

— Я не буду с вами обниматься, — буркнул Пьетро.

Она рассмеялась.

Томми закрыл глаза и стал ждать.

@темы: dragon age, .txt, мрвлфмл, there is no defense against the scarlet witch's HEX!, no one will save the marvel universe

---

мини третий лвл

БЕЛКА НЕ ГРУСТИ
Ты хотела, чтобы Бэтмен отодрал ПиДжи. Не знаю, кто тут кого трахнул, но, кажется, поимели меня. С Днем Шахтера!

Их заставили инопланетяне

Их заставили инопланетяне.

Кара была с Криптона, так что их определенно заставили инопланетяне. Его, по крайней мере.

Когда Общество и Лига Справедливости работали вместе, все рано или поздно превращалось в цирк. Сегодняшная миссия, к счастью, не стала драматическим боевиком с чередой внезапных поворотов, и Кара порадовалась, что успеет к новой серии «Сыновей Анархии». Ей нравились парни в черной коже.

Кара летела над бэт-джетом. Скуки ради она перебирала в голове все шутки и сплетни о развеселой готэмской семейке, за все эти годы они составили порядочный кусок супергеройского наследия. Каждый когда-нибудь да шутил о Робинах или пялился на её грудь, как львица на загнанную антилопу. Традиция, укоренившаяся в веках.

Она пропустила момент, когда джет накренился и пошел вниз. Кара рванула за ним, удержала крыло; бэт-катапульта еще никого не выплюнула, кабина пилота была закрыта. Они почти падали над океаном, синяя гладь золотилась на солнце, и в другой раз Кара бы полюбовалась, но сейчас в её объятиях парой тонн металла висел чертов Бэтмен.

Ближайшее темное пятно оказалось достаточно крупным, чтобы посадить туда джет. Птичке все равно грозил серьезный ремонт, так что Кара проломила кабину и вытащила Бэтмена. Связь — разумеется! — заглохла, «Сыновья Анархии» остались в прошлом. Кара прокляла свой день. Бэтмен закашлялся, приходя в себя, попытался встать, но пошатнулся. Получи сотрясение мозга в подарок.

— Тише, ковбой, — пробормотала Кара, удерживая его.

Подавив нервный смешок, она сняла с Бэтмена маску. Он заморгал, и жест этот настолько не вязался с всегдашним ультрасуровым обликом, что Кара улыбнулась. Его глаза были голубыми, а не высасывающими радость ледяными черными дырами, как все считали. Это тоже радовало, но больше всего — чуть сбивчивый стук сердца.

— Пауэр Гёрл? — Бэтмен нахмурился, оглядываясь. — Где мы?

— Где-то посреди Тихого океана, — ответила Кара. — Я бы вытащила тебя отсюда, но выглядишь ты слишком хреново.

Тепловое зрение делало её идеальным скаутом, никаких проблем с разжиганием костра. Не проведи она свое фактическое детство в космосе, оно бы могло оказаться забавным. Пламя горело ровно; Кара сняла плащ и вытянулась на теплом песке. Заходящее солнце красило её синие сапоги в густо-фиолетовый. В такой вечер не помешало бы вино, но она сидела на острове в тысяче миль от цивилизации, а у костра отлеживался Бэтмен. Кара слетала бы за бутылкой, но оставлять его одного не стоило.

Она прикрыла глаза, слушая дыхание — он спал или, может, сверлил ей спину взглядом через закрытые веки. Кара неохотно рассталась с песком и подошла к Бэтмену. Его лицо без этой обычной печати мрачности, пожалуй, было красивым. Как Брюс Уэйн он не сходил со страниц светской хроники, мелькая на сотне крупноплановых снимков, и Кара понимала почему. Это все было чертовски странно. Когда-то, в другой жизни, она знала его как отца своей лучшей подруги.

Тут нужно не вино, а что-нибудь покрепче. Кара хмыкнула и покачала головой.

Бэтмен открыл глаза.

— Ммм, привет, — Кара отодвинулась. — Как ты себя чувствуешь?

— Сносно. Связи еще нет, — сказал он утвердительно.

— Да. Придется переждать ночь.

Самый романтичный вечер в её жизни. Типично, пора заводить список. Кара уже мысленно вернулась на песок, к волнам и бризу, но Бэтмен вдруг поднял руку и коснулся её волос. Скорость реакции сгорела, как Хиросима при ядерном ударе. Кара застыла, у Бэтмена вид был ангельски безмятежный.

— Ого, — выдохнула Кара.

— Не то слово.

Его пальцы скользнули по щеке. Дьявольски медленно.

— Значит, сносно, да? — она склонила голову набок, уходя от прикосновения, и перехватила его руку.

— Может, я себя недооценил, — ухмыльнулся Бэтмен, и эта ухмылка Кару добила.

Рука была горячей, пламя, заключенное в плоть. Кара выходила невредимой из пожаров, переживала взрывы и ныряла в огонь как в воду. Этот жар она могла контролировать и получать удовольствие. Игра стоила свеч. К тому же, вся ночь была впереди.

Он ласкал её грудь сквозь тонкую ткань костюма, очерчивал вырез, намеренно не касаясь кожи. Соски стали болезненно твердыми; он легко, почти невесомо сжимал их между пальцами, но от одних только прикосновений у Кары срывало крышу. Глаза Бэтмена горели не хуже костра. Она задохнулась, видя его таким незнакомым. Таким живым.

Кара обожала жизнь.

Она оседлала его и наконец поцеловала. Бэтмен перебирал волосы Кары, поглаживал затылок и шею.

— Снимай чертов костюм, — велела она хрипло. Его смех сладко отдался в низу живота.

Кара могла долго играться с застежками, но ей хотелось быстрее. Костюм Пауэр Гёрл снимался гораздо легче. Она вела руками по всей этой броне, кевлару, и выдохнула со стоном, когда почувствовала его кожу. Подушечками пальцев Кара оглаживала шрамы, старые и недавние. Самый нижний задевал бедро, и она склонилась над ним, слегка нажала и накрыла рукой член.

— Слухи не врали, — одобрила Кара.

Бэтмен вновь рассмеялся. Смех перешел в глухой стон, когда она облизнула головку, а потом взяла в рот полностью, провела языком по выступающему рисунку вен. Кажется, Кара расслышала свое имя. Что она еще любила, так это когда его произносила таким голосом.

Наигравшись вдоволь, Кара отстранилась, провела ногтем линию от шрама на бедре до шрамов на груди. Второй раз за день она пропустила момент, когда Бэтмен — Брюс, после минета уже можно звать его по имени — перевернул её на спину и припал ртом к родинке под ложбинкой. С языком он обращаться умел, о да. Кара выгибалась, срывая голос. Она готова была поклясться, что он выводил вокруг её клитора долбаный список участников Лиги со всеми досье. Распределение процентов между акционерами УэйнТек. О боги Криптона.

Безлюдные острова были прекрасны.

— Проклятье, Брюс, — прорычала она.

Он накрыл её собой, и Кара вцепилась ногтями ему в плечо, зализала алеющие следы и прикусила кожу на шее. Чертовы звезды горели слишком близко. Когда Кара закрыла глаза, под её веками взорвалась сверхновая.

Утром связь заработала, но они с Брюсом уже летели над Северной Америкой. Кара осторожно поставила его на крышу УэйнТек и повернулась к солнцу, готовясь вернуться в Метрополис.

— Еще увидимся, — сказал Брюс. Его взгляд прошелся лаской по спине.

Кара улыбнулась и оттолкнулась от крыши. Волосы скрыли её порозовевшее от удовольствия лицо. Дома она выпила вино, догоняя пропущенных «Сыновей»; нет, все же ей чертовски нравились парни в черной коже.

Позже выяснилось, что в аварии джета виноваты гроллы. Лига прошлась по ним, быстро и чисто предотвратив очередное вторжение. Бэтмен лично прокатил бедолаг на своей карусели справедливости — Кара помахала им ручкой — уж что, а радоваться жизни он умел. К черту половину слухов.

Так что да.

Их заставили инопланетяне.

@темы: dc, .txt

---

мы вышли из воды

Название: Мы вышли из воды
Фандом: Пасифик Рим
Персонажи: Стэкер Пентекост, Герк Хансен

100

Стэкера Пентекоста убили не кайдзю, а собственный Егерь: близость Койота Танго отравила его кровь. Он был уже мертв, когда взорвалась бомба. Стэкер забрал у Герка сына и Страйкер Эврику, расплатившись званием маршала (или Герк отдал все сам). Их тела остались лежать на дне океана, погребенные в песке и крови тварей, рядом с сердцем планеты, которую они спасли.
Геркулес Хансен пережил Егерей всех моделей, жену и сына; когда срок пришел, похоронил и пса. Он пересек Австралию с запада на восток, пока не доехал до самого края; отпустил педаль тормоза. Вода обняла его ласково, как любовница, как старый друг, как маленький сын.

@темы: .txt

---

Астрологи объявили месяц протеза доктора Маккоя.
Напиши порно, сказал Кекс. Окей, сказала я.
Отличное порно.

+++

Он сжимает кулак, и чип вдавливается в металл, расползаясь по линиям контактов.

(Маккой читал о протезах, об их подвидах, о системе настроек; он видел фотографии и трехмерные проекции, и увеличивал их, разглядывая детали. Он знал достоинства и недостатки и за что конкурируют компании, гоняясь за клиентами. Он советовал и предлагал посмотреть каталоги.
Первое время, глядя на свою новую руку, внутри своей головы он смеялся, срываясь на вой.)

Слишком много силы, слишком много контроля. Маккой знает, как отрегулировать, но в этом-то и проблема. Он работает, как и прежде, новая рука реагирует, может, чуть быстрее (чуть совершеннее), иногда ему кажется, что ничего и не случалось. Не было никакой торпеды, её челюсти не смыкались капканом вокруг запястья, или там, на Энтерпрайзе успели, перенесли его до того, как птичку разнесло на перышки.

Чтобы не забыть, он отказывается от синтетической плоти и почти не носит перчатки.

Через день после того, как Джим приходит в себя, Маккой идет на свидание с Кэрол Маркус. Она кажется слишком нормальной для той, на чьих глазах убили отца, и он думает, сколько же демонов скрывают её кукольные голубые глаза. Они танцуют что-то медленное и плавное, рука Маккоя лежит на талии Маркус, и он чувствует её изгиб, может, чуть острее (чуть совершеннее) и что-то смутное, недооформившееся шепчет ему на ухо. Маккой гладит спину Маркус, она улыбается ему и прижимается ближе.

Еще через день Маккой снимает шлюху.

Первой становится орионка. У неё полные тяжелые груди, широкие бедра и ямочки над ягодицами. Она мягкая там, где надо, восхитительно мягкая, и Маккой с упоением трогает эту мягкость. Он гладит её повсюду, собирает кожу между пальцев и кончает так, словно она скакала на нем ночь напролет. Вторая тощая, как мальчишка, с высветленными до белизны волосами. Маккой трогает твердое - узкую спину с выступающими позвонками, острые косточки. Он называет каждую вслух, и девушка смеется, а потом стонет, длинно и глухо, когда Маккой входит в неё пальцами. Он чувствует, как сжимаются и сокращаются мышцы, какая она мокрая и горячая, и руку пронзает, от кончиков пальцев и до живой, человеческой плоти.

Маккой (рука) хочет больше.

Джим бегает по штаб-квартире, как солдатик на вечных батарейках. Раз в три дня он приходит на осмотр, волшебное «годен» после двухнедельной комы и смерти от радиации, как летающий ежедневник, модель для капитанов. Звездная дата – я умер меньше месяца назад. Джим смеется, фыркает, пересказывает слухи, он совсем как живой (он и есть живой, поправляет себя Маккой), его пульс бьется в ямке между ключицами, отдает в кончики пальцев. Маккой перестает слышать слова, они превращаются в белый шум, в ничто, остается стук, сбившийся с ровного, мерного ритма.
- Боунс? – зовет его Джим.
Он вздрагивает и убирает руку.

Ему (им) недостаточно шлюх, девиц, подцепленных в баре, случайных касаний, касаний вообще. Он расставляет склянки в ряд и давит, одну за другой; серая крошка на серой ладони. Гипошприцы ломаются с сухим треском, металл поддается хуже, но гнется, столешницу пятнают глубокие продолговатые ямки.

Маккой заказывает еще оборудование. Ему ничего не говорят.

Смутное, недооформившееся тяжело оседает в пальцах. Это похоже на щекотку, неприятную, изматывающую, словно мириады паразитов грызут его изнутри, словно наконец проклюнулась фантомная боль и хочет, хочет вырваться наружу, вдавливая крылья ему в кости.
Он читал о протезах, об их подвидах, о системе настроек; он видел фотографии и трехмерные проекции, и увеличивал их, разглядывая детали. Он ведь, черт возьми, врач, он все об этом знает.

Он знает, что все в его голове.

- Все в порядке? – спрашивает Джим. Маккой говорит: нет (не говорит, слово бьется, как пульс, гулко, настойчиво). Маккой отвечает:
- Потом, Джим.
Челюсть и запястье одинаково сводит.

Ему снится, как он задирает рукав, и там, где кожа обнимает металл, только холодный светлый блеск, и он расползается, расползается, расползается на его глазах.
Ему снится, как он перетягивает предплечье, и режет, вжимая нож над блестящей кромкой, в мясо, кости и мышцы, и горячая кровь из прокушенного языка заливает рот.
Ему снится, как там, на Энтерпрайзе, успели

Накануне вылета Джим устраивает вечеринку.

- Ни хрена не в порядке, - говорит Маккой.

Белый шум.

Маккой толкает его к стене. У Джима бледное, белое, сереющее лицо, он хватает ртом воздух, шевелит губами, пытаясь что-то сказать. Его глаза такие яркие, такие живые, как такое может быть, он ведь мертв, он был мертв.
Наверное, Джим хрипит: Боунс.
Наверное, Джим хочет, чтобы он остановился.
Джим до сих пор ничего и не понял.
Маккой надавливает сильнее, звук толкается ему в руку, бьется, как птица в силках, как обратный отсчет на торпеде, мы не можем его перенести.

Чужой пульс дрожит в живой, теплой ладони.

Он сжимает кулак.


Cкачать Meds [Piano Acoustic Version] бесплатно на pleer.com

@темы: .txt

---

привет, картинка

[x]

@темы: dc, wanna see what's under my hood?, personally victimized by jason todd